Благодатная почва, на которой произрастают таланты — это теплые семейные отношения, основанные на любви и уважении друг к другу родителей, на понимании исключительности каждого, даже очень маленького человека, и на поддержке стремлений этого маленького человека стать не только большим, но и значимым, стать личностью и уверенно идти к своей мечте, к успеху.

В этой мысли меня укрепила встреча с мамой космонавта Олега Новицкого — Валентиной Эдуардовной Новицкой.

… В этом аккуратном домике, что  в самом конце улицы Барыкина белорусского города Червень, своя, особенная и очень уютная  атмосфера. И не только потому, что в доме идеальный порядок, а на огороде за окном — ухоженные грядки. Здесь ощущение какого-то внутреннего уюта.

Возможно от того, что  на диване нежится трехмесячный котенок Муслим, а нам улыбается не только хозяйка дома, Валентина Эдуардовна Новицкая, но и люди на фото под главными домашними часами: три белорусских космонавта Петр Климук, Владимир Коваленок и   ее сын, Олег Новицкий.

 

Пока за окном садится раскаленное от летнего зноя солнце, а на кухне закипает чайник и остывает приготовленный хозяйкой к приезду гостей пирог, Валентина Эдуардовна вспоминает:

— В этот дом мы с мужем переехали восемьдесят втором году, через год после того, как родился Олег. Дом на две семьи, та половина была уже отстроена, а наша — нет. Мой папа, а он войну прошел и знал, что такое настоящие трудности, сразу же нас успокоил:  там дом построен чужими руками, а мы все будем делать сами, и будет у нас СВОЙ дом.

То наши  друзья помочь придут, то папины коллеги. Так и строились. Потом потихоньку расширялись. А сейчас, когда дети разъехались,  у нас с котом такие хоромы! Почему такое имя пафосное у него — Муслим? Сначала думали, что кошка, Мусей назвали. Так он на это имя и отзывается сейчас. Ну и хорошо: будем думать, Муся — уменьшительное от Муслима. А до этого у меня долго  котов не было. Когда умер муж (Виктор Иванович Новицкий ушел из жизни восемь лет назад — Т.С.), наш кот так и остался лежать в зале, где гроб стоял. Ничего  не ел и ушел вслед за хозяином через месяц. А теперь мы с Муслимом сейчас детей и внуков вместе встречаем.

С мужем мы познакомились на танцплощадке — тогда вокруг нее вся жизнь молодежи  после работы и крутилась. Вместе с подругами и друзьями Виктора домой пошли. А тут городские ребята приставать к нашим начали. Надо же было нам своих  защищать! Так и познакомились. Я тогда с другим парнем дружила, он был летчиком гражданской авиации, но Виктор меня сразу покорил своей порядочностью, тактичностью.  Ко всему относился очень серьезно, и к созданию семьи тоже.

В семьдесят первом Олег родился, а в семьдесят четвертом — дочка, Марина. Я сначала закройщицей в ателье работала, потом — технологом, но дальше по карьерной “лестнице” не продвигалась, решила посвятить себя семье. Виктор работал водителем на деревообрабатывающем комбинате. Но техника там старая была — та, что из армии списали. Немного поездит — и в ремонт. Зарплаты у водителей никакие. И на семейном совете мы решили, что папе нужно идти учиться. Он ведь из армии пришел членом партии, был членом исполкома. А тут как раз на комбинат разнарядка на поступление пришла. С работы мужу дали рекомендацию и направление на учебу в  высшую партийную школу, обучение с экономическим уклоном. Четыре с половиной года он учился на стационаре. В последний год родился Дима. А Виктору ехать на занятия, последний курс. Он и объявляет: перевожусь на заочное. Я подумала, что сдавать экзамены ему тяжело будет, потому что другая группа, другие преподаватели, и взялась уговаривать. Тебе что, пятерки нужны? Объяснишь, что недоучил, потому что семья большая, дома нагружают. Поймут же! Муж уехал. А у меня — трое детей, да еще корова, двое свиней, разработала огород. Денег-то не хватало. Декретные тогда платили два месяца до родов и два — после. Но теперь, когда времени хватает все проанализировать, понимаю, что это было не самое трудное в жизни.

О любой семье можно книжку написать, и у каждой — свой опыт. Дети нам всегда по хозяйству помогали, им дважды ничего не нужно было говорить. У всех были свои обязанности, но каждый  мог и печку  растопить, и воды принести, и корове сена положить.

Вспоминая то время, думаю, что очень важно ребенку привить понимание “хочу” и “могу”, умение правильно оценивать возможности. И лучше это делать на  своем примере. Помнится, загорелась Марина идеей покупки магнитофона. И Олега “зажгла”. А деньги где взять? Вот получили мы с мужем зарплату. Садимся вечером за столом вместе с детьми. По кучечкам все деньги разложили, на покупки, которые раньше запланировали. Остается только на еду. И мы — детям: а если вам  пойти на прополку и самим деньги на магнитофон заработать? А девочка у нас уже взрослая, ногтики отрастила. Как их на прополку? Но все же пошли. Подозреваю, что Олег больше Марины работал, но когда получили первую зарплату, деньги разделили пополам. Мы с Виктором не вмешиваемся: как вы разобрались, так и разобрались. Олег спрашивает у сестры: свои деньги на магнитофон отдашь? Конечно!  И, слышим, тихонечко размышляют вслух: сколько родители доложат? Купили магнитофон… Ой, радости сколько было! Они его так берегли, этот магнитофон. Он и сейчас у нас в гараже, как семейная реликвия.

Лишних денег в семье никогда не было. И дети это хорошо понимали. Помню, мы с Олегом на огороде работали, он в классе шестом тогда учился. Говорили о каких-то семейных покупках. А Олег и говорит: мамочка, я все равно военным летчиком буду. А когда над нашим домом пролечу, сброшу тебе сундучок с деньгами, и ты себе купишь красивое платье и туфли на высоких каблуках…

Олег и о Марине с Димой всегда заботился. И не только потому, что он — старший, просто с малых лет был человеком ответственным. Мы даже в четыре года могли ему доверить за Мариной посмотреть, покачать ее, если нужно было.

Я не знаю, когда к Олегу пришла мысль о космосе. Мы и о решении пойти в летное училище узнали, когда он, вернувшись из Минска, с соревнований по футболу, признался, что  прошел областную врачебную комиссию. Дети часто бывали у бабушки с дедушкой, а они у нас всю войну прошли, так что, можно сказать, сыновья и дочка росли на военной тематике. Олег читал много книги о войне, их приходилось даже отнимать, чтобы глаза отдохнули. Может, тогда и родилась мечта стать военным летчиком. К тому времени двоюродный брат Олега Игорь, а он старше сына на шесть лет,  уже закончил летное училище и много рассказывал о своей профессии ребятам. Это, думаю, и повлияло на выбор сына.

Чтобы пройти отбор в летное училище, нужны были отличные знания и идеальное здоровье,  так что сын “налегал” на учебу и занимался спортом — бегал вдоль шоссе, там большой круг получался.  Отец, когда был уже заместителем председателя колхоза, особенно когда посевная была или жатва,  по 12 часов пропадал на работе. Но он всегда внимательно относился к увлечениям детей. Между опорами столба электропередачи  приделал трубу, и на этом турнике ребята подтягивались. Этот самодельный спортивный снаряд сыграл в жизни Олега свою, особую роль, когда выяснилось, что для прохождения медкомиссии ему не хватало …трех сантиметров роста. Сын руками цеплялся  за турник, к ногам кирпичи прилаживал и так зависал. За 9-10 классы он вытянулся на три сантиметра, дотянув таким образом до необходимого для курсантов роста в 178 сантиметров.

 

Что же касается учебы,  то Олег был настолько требовательным к себе и внимательным на занятиях в школе, что ему практически не надо было дома уроки учить. Пояснял: то, что мне надо знать, я знать буду.  В десятом классе ему показалось, что недоработана физика. У друга, Лени Лосицкого, папа преподавал физику. Конечно, он готовили своего  сына к поступлению. Олег спросил: можно я буду слушать, какие задания вы ему будете давать. И вот целый год два раза в неделю он занимался с Леней и его папой и, что “недочерпал” в школе, взял на дополнительных занятиях.

А вот с поступлением сына в Борисоглебское высшее военное авиационное училище вышла целая история. 25 июня у Олега был последний экзамен в школе — белорусский язык и литература. А утром этого же дня нам домой из военкомата принесли вызов: до 11.45 следующего дня нужно было прибыть в  училище. Где-то этот вызов подзадержался… Понятно, что на выпускной сын уже не попадает.  Поэтому нарезала в палисаднике большой букет роз и побежала в школу,  благодарить учителей за то, что они сына учили. У Олега экзамен приняли первым, пришли с ним домой.

Ну и что делать? Расстояние до Борисоглебска немаленькое, это же Россия, Воронежская область. На поезде не успеваем, на самолете нужно лететь с пересадками. К тому же билеты надо было заранее заказывать. Батька говорит Олегу: ты давай не суетись. И ко мне: водка в доме есть? Собирай  все, что найдешь, ставь в наши “жигули”. В те времена тотального дефицита водку называли жидкой валютой. Ею расплачивались: и благодарили, и с просьбами обращались. Отец принес четыре канистры бензина. Это на дорогу туда. А на дорогу обратно уже не хватило — тоже дефицит. Так он водку, взятую из дома, поменял на бензин и так добрался до дома. Приехал расстроенный: знаешь, впервые в жизни у меня забрали ребенка, повели в казарму и никто со мной не поговорил.

Поступить-то поступили, но грянул кризис. Союз распался. Об армии думать сложно, когда экономика разваливается. В девяностом году Борисоглебское училище расформировали и Олег перевелся в Ейск, а  диплом сын получал уже в Качинском высшем военно-авиационном училище летчиков. Но был момент, когда он позвонил нам: мама, все уходят из армии, что делать? Мы вместе подумали: как бы трудно не было, нужно доучиться. Сейчас и на гражданке сложно найти работу, а имея  высшее образования можно будет потом переквалифицироваться. Правда, как же тогда быть с детской мечтой стать военным летчиком? Многие тогда ушли, а они втроем: Олег, Максим Сураев и Алексей Овчинин остались, и позже, опять же втроем, (Алексей вместе с Олегом, а Максим несколькими годами раньше) попали в отряд космонавтов. Мы очень рады, что тогда, в девяностые, когда многие курсанты уходили на “вольные хлеба”, Олег не изменил себе и остался в армии и в профессии.  

В те годы из-за нехватки топлива большая часть техники стояла “на приколе”.  А сыну очень хотелось летать. Но военные самолеты регулярно летали только в зоне военных действий. И поэтому после окончания Борисоглебского Центра переподготовки военных летчиков, куда он попал после училища, Олег изъявил желание служит в Северо-Кавказском военном округе, в Буденновске.

Вместе с ним в “горячую точку” отправилась жена Юлия, с которой они  познакомились и поженились в Борисоглебске, там у них родилась дочь Яна. Знаете, я счастлива, что жена оказалась для Олега надежной и верной второй половинкой, которая все трудности и радости переносила вместе с ним. (Тот, кому хотя бы раз приходилось волноваться за близких, наверняка понимает, что передать словами эмоциональное состояние матери или жены военного летчика, работающего в зоне военных действий, или космонавта, отправляющегося в полет, трудно, почти невозможно. Чтобы понять, это надо пережить. Но журналист Юлия Новицкая, на мой взгляд, гениально справилась с задачей рассказать о чувствах родных и близких покорителей космоса, став автором «Дневника жены космонавта”,  публикации которого на официальном сайте Роскосмоса не только позволяли нам, читателям, сопереживать автору, но и создавали потрясающий “эффект присутствия” для тех, кто следил за космическими полетами нашего знаменитого земляка — Т.С.).

Конечно, мы за них переживали, ведь там шла война.  Но Юля, когда мы звонили, а Олег был на боевых вылетах, чтобы нас не волновать, говорила, что сын к телефону подойти не может, потому что он Барона, их ротвейлера, выгуливает. А сын на наши взволнованные звонки отвечал вопросом: если не мы выполним конституционный долг, то кто тогда? Мы с отцом, конечно, понимали: такая у нашего сына, военного летчика, работа, но, признаться честно,  когда после десяти лет службы на Северном Кавказе Олег  поступил в Военно-воздушную академию в подмосковное Монино, вздохнули с облегчением.

Два года Олег проучился в академии, там же и звание получил подполковника. О том, что он проходит отбор в отряд космонавтов мы с мужем узнали не сразу, а только когда сын уже прошел медицинскую комиссию. О том же, что Олег полетит в космос, узнали из газет. Виктор приходит как-то с работы и показывает газету, где портрет Олега и написано, что  наш сын включен в состав международного космического экипажа. В полете ему предстояло быть командиром корабля. Мы сели с мужем в кухне и проплакали весь вечер. Понимали, что это новые волнения…

И в академию отбирали самых лучших летчиков. А что уж говорить про отряд космонавтов! Но только шесть человек из более чем четырех сотен претендентов со всей России были зачислены кандидатами в отряд космонавтов. Из всех ребят своего набора Олег первым  полетел через пять лет. К сожалению, далеко не всем удается осуществить свою мечту. Согласно статистике, в космос слетало чуть более трети из всех отобранных. А многие из слетавших ждали своего часа по десять, двенадцать и даже шестнадцать лет. Когда экзамены сдаешь, ни одной ошибки не должно быть, ни одного неопределенного ответа. Космос ошибок не прощает. Поэтому надо знать все на отлично. Сыну и  сейчас приходится много читать, заниматься, работать над собой.

Первый полет сына был в  2012 году вместе с Евгением Тарелкиным и американцем Кевином Фордом,  а в шестнадцатом году в их интернациональном экипаже вместе с ним были американка  Пегги Уитсон   и француз Тома Песке. В первый раз Олег  работал в космосе 144 дня, а во второй — уже 197 суток.

  

 

В центре управления полетами в Королеве нам организовывали  видеовстречи. Я туда раз в месяц ездила во время первого полета. Во втором полете была спокойнее, потому что больше знала и верила, что все будет хорошо. Сын сказал, что я должна перестать волноваться, потому что за них волнуются в центре подготовки, а там — лучшие специалисты.

Теперь, слава Богу, есть связь, низкий поклон ученым, которые ее сделали.  В первом полете, да и во втором тоже, сын почти каждый день  звонил. Бывает, правда, связь не очень хорошая, даже не слышишь, что говорит. Но есть звонок, сердце бьется, значит, здоровенький А иногда у сына и времени нет, спросит только, как дела, скажет: у меня все хорошо. Я голос услышала и — спокойна.

А во время второго полета было  даже расписание, когда космическая станция над Червенем будет пролетать.  На углу улицы у нас детская библиотека, и оттуда станция выплывает. Надо ходить, когда небо чистое, звездное. Сама  станция чуть больше звездочки, но она движется, плывет. Самолет моргает, а станция — нет, она светится за счет солнечных батарей, прозрачная почти. Я  иду, а звездочка движется, ровненько так плывет. Проплыла над нашим домом, над соседским. В два часа ночи, в три. И я хожу, ни одной возможности не пропустила. Прихожу домой, ложусь в кровать и плачу. А на следующий день опять иду.

Наверное, было бы легче, если бы муж был жив. Все радости и горести мы сорок лет переживали вместе. Но так получилось, что Олег с отцом и проститься не смог: был в это время на стажировке в Америке.  Звонит: я не успеваю прилететь! Я ему тогда сказала: не рвись! Лучше запомни папу навсегда живым и красивым. А в Хьюстоне зайди в храм и поставь свечку за упокой, попроси у Бога, что считаешь нужным. И Олег пошел, хотя верующим, в привычном понимании этого слова, никогда не был. Встретил он там русскоязычного священника из Мозыря. Олегу всегда везло на встречи с белорусами. Юля даже говорила как-то в шутку, что если сына забросить на Марс, он и там белоруса найдет. А вот как раз на 40 дней сын домой приехал. Только посадила людей за столы, Олег открывает дверь.

Сейчас живу в этом доме одна — так решила. Дети с семьями часто приезжают.  Марина с Димой — из Минска. Олег — из Звездного, говорит, что в следующем месяце тоже приедет. У них с Юлей перед вторым полетом Олега вторая дочь родилась, Маргарита.

 

 

 

 

То, что сын стал знаменитым, меня как маму, безусловно, радует. Это его достижение, которого он добился благодаря своей целеустремленности. Большой заслуги нас с отцом в этом нет. Мы просто жили, как могли и делали то, что считали нужным. А  что жизнь была нелегкой, особенно в материальном плане, наверное, было даже хорошо: преодолевая трудности и помогая друг другу, дети выросли приличными людьми, у них души хорошие.

Олег, как бы ни был занят, никогда не откажет во встрече журналистам, понимает, это их работа, их хлеб. И с детьми обязательно встретится: приходит и в родную и в другие школы на встречи с ребятами,  поздравляет победителей конкурса детского рисунка о космосе «Полет в будущее». Кому-то из начинающих художников даже из космоса может позвонить.

Когда мне говорят: ты теперь “звездная” мама, только улыбаюсь: какая я звезда. Вот сейчас пойду свиней кормить. А на вопрос, как воспитать талантливого ребенка, отвечаю просто: ребенка надо любить, умело спросить, разумно научить на своем примере. И не надо прививать ребенку любовь к деньгам, к богатству. Каждый должен быть строителем самого себя, ответственно выполнять то, на что учился и к чему есть способности, но главное —  всегда оставаться человеком.

 

Не только для Олега, но и для каждого из своих детей мы делали все, что могли, что на тот момент считали самым важным и нужным для них. И волновались  за каждого. Когда Марина была маленькой, то плохо кушала, а потому была очень слабенькой, много болела. Так я папе на работу две “ссобойки” паковала. Он возвращался домой и приносил еду “от зайчика” — то блинчики, то колбаску — которую Марина кушала очень охотно. Наша взрослая девочка теперь ужа сама мама, окончила аграрно-коммерческий техникум и работает кассиром в столичном универсаме. Работа ей нравится — это общение с людьми и возможность грамотно организовать процесс.

А когда младший, Дима, недобрал полбалла, необходимых  для поступления в вуз, мы на семейном совете обсуждали, что, если идти в строительное училище, а потом отслужить два года в армии, то школьные знания подзабудутся и поступить будет сложнее. Что делать? Надо идти на платное обучение. Первая реакция мужа — Валя, мы не стянем. Как это не стянем? Старшие-то уже отучились, и нам полегче стало. В общем,  приезжает Олег и спрашивает у нас: а как вы проплатили за Диму?  Очень просто. Два кабана в сарае стояло. Мы их продали и оплатили первый год учебы. Потом через две недели двух поросят купили. Значит, будут деньги и на второй год.  Вот так и крутились. Дима окончил политехническую академию, теперь он начальник смены на тракторном заводе, о такой работе он когда-то мечтал. У них с женой Татьяной сейчас трое детей и трехкомнатная квартира в Минске, которую  они построили сами.

Была у нас шестнадцать лет назад еще одна общая с Диминой семьей забота — наша внучка Лизонька. Когда она родилась, Дима и  Татьяна еще в институте учились, год оставался. А Татьяна еще и второе высшее образование получала, значит, ей — полтора. Невестка  у нас в Червене после родов жила — с мамой ее беда случилась. А Дима даже не каждую неделю из Минска домой приезжал: в выходные делал и свои чертежи, и Танины. Конечно, трудно ей было, плакала даже. Я понимала, что,  если она сейчас академический отпуски возьмет, то совсем от учебы отстанет, да и заканчивать институт будет позже сына. Нет уж, решили, пусть учится молодежь вместе. Поговорила с Таней: если тебя устроит, я могу декретный на себя оформить, ты побудь еще неделю со мной, а потом поезжай в институт.  Татьяна с Димой уехали, а я осталась с Лизой. Мужа как раз отправили на полгода в Минск, на курсы повышения квалификации. Так я с Лизой разговаривала, как со взрослым человеком: ты тут посиди, поиграй, внучка, на двух ватных одеялках на полу, а я корову загоню. На огороде, когда там работала, коляску ставила, и ребенок спал на свежем воздухе. Я еще и на дому шила, чтобы студентам своим помочь. Швейную машинку открываю, а Лизонька залезет ко мне на коленки и ручки на деревянную подставку кладет. Так вместе и работали. Теперь мы как подружки! Она мне расскажет то, что и маме иногда не решится. Звонит каждый день. И никто из детей меня не забывает. Все приезжают. Сено покосить, по дому помочь, если что нужно. А на прошлый день рождения взяли на работе отгулы и все вместе в середине недели поздравлять приехали. Что еще нужно матери? — риторически спрашивает, завершая свой рассказ, Валентина Эдуардовна Новицкая.

 

… Мечтой о космосе живут многие сегодняшние мальчишки. Но даже те взрослые и прекрасно подготовленные специалисты, кому посчастливилось попасть в отряд космонавтов, годами ждут своего звездного часа. Белорус Олег Новицкий работал в космосе дважды. В одном из интервью, отвечая на вопрос журналиста о том,  какие факторы сложились в его пользу и помогли мечте о космосе осуществиться, он рассказал, что на стадии психологического отбора руководитель отдела медико-биологической и психологической подготовки космонавтов Ростислав Борисович Богдашевский спрашивал каждого космонавта, считают ли они себя везучими людьми. Если космонавт сомневался или отвечал «нет», психологи уже сами задумывались, а стоит ли отправлять такого человека в космос. “Мы летим работать со своим багажом знаний, ценностями, устоями, со своей верой в лучшее, поэтому да, я считаю себя везучим, удачливым, счастливым человеком”, —  признается Герой России, уроженец Беларуси, развернувший на Международной космической станции Государственный флаг нашей страны, Олег Викторович Новицкий.

А если заглянуть в будущее? 23 января 2018 года Государственная медицинская комиссия вынесла решение: «Космонавт Новицкий к очередному космическому полету  готов!” Когда прочла это сообщение на ленте новостей, вспомнилось высказывание нашего знаменитого земляка о том, что человек, мечтающий о полете в космос, должен быть здоров не просто на данный момент, а иметь запас прочности организма.

Этот запас прочности и неиссякаемой веры в лучшее самого Олега закладывался, как мне кажется,  здесь, на самодельном турничке, сделанном папиными руками у дома на окраине маленького городка Червеня. В этом доме старшие всегда опекали младших, все самые главные вопросы решались на семейном совете, а понимание, кому и чем можно помочь, жило у каждого внутри. В этом доме, построенном руками родителей, всегда жила и живет сейчас их, родительская любовь…