Все получилось!

Все получилось! Книга о семейном воспитании талантливых детей, работа над которой шла  почти пять лет, издана!

Что чувствую сейчас? Обязательно задала бы этот вопрос, если бы как журналист брала интервью у автора. Пожалуй, главное – чувство благодарности. 

Мужу и сыновьям, без которых эта книга никогда бы не состоялась.  

Моим друзьям и коллегам-журналистам, помогавшие мне на всех этапах работы над книгой, и прежде всего Тамаре Вятской за всемерную поддержку проекта и неоценимую помощь в организации интервью, Ларисе Раковской и Елене Терентьевой за публикации в журнале “Алеся” отдельных глав из будущей книги, Ольге Липинской за прекрасные рисунки к тексту и Татьяне Мушинской за профессиональные советы и деликатные рекомендации по подготовке книги к печати.

А еще я очень признательна героям моих интервью  и особенно Валентине Эдуардовне Новицкой – маме летчика-космонавта, Героя Российской Федерации Олега Новицкого, Татьяне Борисовне Колдун – маме известных белорусских певцов Георгия и Дмитрия Колдунов, Иве Ксеневич – победителю Международного конкурса дизайнеров Fashion Crowd Challenge в Шанхае и многим другим замечательным мамам и их талантливым детям за то, что когда-то отважились рассказать мне об очень личном и за эти годы стали для меня почти родными людьми.

В книгу не вошли многие фото, которые накапливались в течение долгого времени и которые с удовольствием публикую сегодня. На этих снимках – настроение: радость общения и торжество побед, родительская гордость и благодарность детей, а самое главное, конечно же, любовь…

Дорогие наши Давыдовы

Еще когда дети были маленькими, мы заметили, что они очень разные. Заметили поразительную контактность и образность в рассказах старшего  сына об отношениях с друзьями и педагогами, а также какую-то основательность и последовательную выверенность мышления сына младшего. 

Эта общительность старшего сына и его умение мгновенно находить друзей, где бы он ни появлялся, нас с  мужем, признаться, поначалу очень волновали: как бы не попал мальчик в плохую компанию. Поэтому, как только у сына появлялся новый друг, мы покупали торт и шли знакомиться с его родителями. Надо сказать, что благодаря старшему сыну мы узнали немало замечательных семей, с которыми общаемся и по сей день.  Особенно дороги нам Давыдовы. И это – вообще особая история.

… Открытость нового друга сына – Гены и его сестры Ани мы отметили сразу. Немного знали и их маму, Лилю Давыдову, – она работала уборщицей в школе. Папа Сережа – сварщик высокого разряда, постоянно на заработках в России. О нем уже наслышаны. И когда встречаемся впервые, огорашиваем вопросом: «А, это тот папа, что постоянно в отъезде». Так вот, наш первый визит в дом Давыдовых.. Знакомимся. Съедаем торт, попутно отмечая, что он не идет ни в какое сравнение с  тети Лилиными пирожками с капустой и картошкой. А на десерт нам предлагают …целую кипу неразгаданных кроссвордов. А сказка-то оказывается про Золушку! Лиля окончила институт в Таджикистане, технолог шелкоткачества. Работы по специальности в Беларуси найти не удалось, зато, если работать в школе, можно быть ближе к детям. А Сережа навсегда внес в нашу жизнь нескончаемую волну позитива. Умница и блестящий эрудит. Может дать фору любому знатоку из «Что? Где? Когда?». Мягкий и доброжелательный юмор – это тоже Сережа. Может делано посочувствовать, глядя как мы, абсолютно сытые, тщетно боремся с искушением съесть еще один Лилин пирожок: «А кому сейчас легко?». А главное – Сережа, как и  Лиля, удивительно добрый человек. Перед отъездом семьи на постоянное жительство в Германию (там они сейчас живут вместе с многочисленной Лилиной родней) провел отпуск в российской глубинке и перекрыл крыши в домах своих пожилых родственников. 

С Давыдовыми всегда было удивительно комфортно. И мы с радостью ощущали ответную расположенность. В числе семейных легенд —  Сережин вояж за нами в городскую квартиру рано утром 1 января. Чтобы привезти нас, традиционно встречавших Новый год дома, на своей машине в их загородный частный дом для совместного продолжения праздника, Сережа героически отказался от «новогодней» рюмки, и «тормознувший» его в 9 утра гаишник настойчиво и совершенно безнадежно просил его еще и еще раз подуть в «трубку». 

С Давыдовыми всегда было интересно и нам, и детям. И теперь, когда очень заскучаем, «седлаем» машину и едем к Давыдовым. Разгадывать кроссворды. Они у нас дома специально складываются стопочкой. Ждут. 

И новые вершины впереди

Учителя географии  квалификационной категории  учитель-методист ГУО «Гимназия № 1 г. Жодино» Ирину Николаевну Пичугину хорошо знают не только в родном городе и в Беларуси, но и далеко за пределами республики. Ирина Николаевна  – талантливый педагог: обладатель звания «Человек года Минщины-2011», награждена медалью «Отличник образования» и медалью «За трудовые заслуги» (два года назад она получила эту награду из рук Главы нашего Государства). 

А еще Ирина Николаевна -пытливый исследователь, автор четырех изданных в республике учебных и методических пособий по вопросам педагогики, двух десятков статей в Международных и республиканских сборниках, предметных журналах и газетах, посвященных исследовательскому подходу в организации индивидуальной работы с учащимися и формированию здорового образа жизни школьников.

И еще. Надежда Яценко, Кира Скуратова, Захар Якубовский, Светлана Костюкович, Дарья Хоменкова, Владислав Даглис, Елизавета Солохина, Александра Коховец. Именам этих ребят из белорусского города Жодино помогла засветиться на мировом звездном небосклоне именно она, Ирина Николаевна Пичугина. Двадцать три  награды завоевали ее ученики на крупнейших Международных научно-практических конференциях, конкурсах исследовательских проектов по энергосбережению, олимпиадах по наукам о Земле и экологических проектов, проходивших в Турции и Нидерландах, в России и США.

В 2010 году на этом небосклоне впервые засияла звездочка и Кристины Пичугиной, и уже в 2012 году она стала обладателем главного приза Международной  школы MEF на Международной научно-практической конференции школьников и студентов в г. Стамбуле (Турция), а в 2013 году за работу «Топинамбур — перспективная биоэнергетическая культура» была удостоена сразу двух высоких наград: диплома ІІ степени на Международном конкурсе исследовательских проектов SHPIRE по энергосбережению и серебряной медали на Международной олимпиаде экологических проектов (МОЕП, или INEPO) в Турции.

— Идеи будущих работ для моих учеников приходили ко мне как-то сами собой, — рассказывает Ирина Николаевна. —  Важно было только разглядеть необычное в обычном и увидеть то, что другим кажется очень простым. Как-то обычным осенним утром я шла на работу по яркому ковру из листьев, а  желто-багряный листопад все продолжался. И тут я увидела огромный грузовик и женщин с мешками, которые эти красивые листья собирали. Сам по себе возник вопрос: и куда они их вывозят?  Причем каждый год – тоннами. Это же такие затраты! И вот, дойдя до школы, я понимаю, что можно подумать над вопросом: листья высыхают, и как их можно использовать дальше?

А идея газонов  на крышах! Я люблю путешествовать, и когда в странах Европы видела зелень на крышах, появлялось желание покопаться в интернете: а какую пользу из этого можно извлечь? Постепенно мысль эта прочно осела в голове. А когда мы были с Сашей Коховец в Турции и представляли другую работу, то жили в студенческом общежитии.  Однажды поднялись на крышу, а там — зеленая зона, скамейки, кустики. И я говорю Саше: посмотри, новая тема для твоей работы, вот мы с тобой ею и займемся.

Так закладывались основы  работ Захара Якубовского «Палая осенняя листва как альтернативный вид топлива» и  Александры Коховец   «Экологический путь развития современных городов», получивших сразу несколько международных наград. Просто,  если твоя идея не нашла продвижения, это уже не идея, а мертвый капитал.

Так уж получалось, что перед ответственными международными конференциями или олимпиадами учебный процесс после занятий в школе переносился к нам домой, и мои ученики   готовились штурмовать научный олимп в нашей квартире. По сути, у нас дома продолжались занятия, и в центре моего внимания оставались Леша, Даша, Маша. Дочке же адресовался короткий вопрос: «Ты как там? А,  все хорошо…». Конечно, несмотря на занятость, внимание Кристине старалась уделять всегда, но то, что этого внимания недостаточно, поняла, услышав от дочери-шестиклассницы: «Как я завидую детям, у которых мамы – не учителя!». Для меня это было как гром среди ясного неба! Я взглянула на себя со стороны и поняла, что при всей моей  бурной деятельности мой ребенок остается как-то в стороне.

Тогда же пришло понимание, что в отношениях с дочкой надо что-то пересмотреть, потому что что-то очень важное можно упустить. У меня всегда спрашивали: а твой ребенок, почему он не выступает на конференциях? Мне тогда казалось, что это неэтично — «продвигать» собственную дочь. Пока однажды не пришел ответ: для своей дочери  я такой же преподаватель, как и для других детей. Ты же даришь собственные идеи своим ученикам. Сделай такой «подарок» для дочери, попробуй, как у нее получится.

А тему для работы Кристины отыскали …у себя на даче. Дачу очень люблю. Там можно поразмышлять и отдохнуть. Хотя и поработать тоже нужно. А еще огромная зеленая зона на нашей даче  – заросли топинамбура, и мы не знали, куда его девать. Пока не попробовали взглянуть на топинамбур как на альтернативный вид топлива. Зеленая масса – это биогаз. Клубни можно использовать для производства этанола. Тему будущей работы сформулировали как «Топинамбур — перспективная биоэнергетическая культура». Описывали технологию, рассчитывали экономическую выгодность.

— Ирина Николаевна, двенадцать Ваших учеников стали лауреатами специального фонда президента Республики Беларусь по социальной поддержке одаренных учащихся и студентов. За девятнадцать лет (это только в гимназии!) своей педагогической деятельности Вы много общались не только с одаренными детьми, но и с их родителями. Какие они, идеальные родители талантливых детей?

–— Родители эти в первую очередь небезразличны. Они живут делами своих детей,  вместе с ними участвуют в работе. Я занимаюсь с детьми исследовательской работой, и если в подготовке к предметной олимпиаде нужен большой объем знаний, и ответ на вопрос – это определенный объем конкретной информации, то исследовательская работа требует времени, терпения, усидчивости, скрупулезности и т.д. И когда мы начинаем  с ребятами эту работу, родители подключаются к ней. Первоначально какими-то советами, а потом и сами участвуют в этих проектах. Это огромный плюс, когда ребенок чувствует поддержку родителей.

Когда дочь занялась исследованиями, мы с ней тоже много работали вместе. Знаете, мне кажется, огромную роль здесь сыграло стремление Кристины не подвести меня, выступить по меньшей мере не хуже, чем остальные. И это ее «подстегивало». Первоначально дочка была очень замкнута. Но ведь конференции и дают ребенку возможность  «раскрыться». Первое время я вспоминаю… Эти розовые щеки, глаза и дрожь в голосе. Через года два это был совершенно другой ребенок. Первые минуты, конечно, могли быть немного стрессовыми, а потом – прекрасное представление работы и аргументированные ответы на вопросы жюри.

Я рада, что решилась дать шанс своей дочери  показать себя, приобрести опыт. На протяжении пяти лет она достойно представляла свои работы, в том числе и на английском языке.

Особенность, скажем,  INEPO в том, что собирается международное жюри, и организаторы формируют пять групп жюри по три человека. Причем в каждой группе представители разных стран, могут быть, к примеру,  индонезиец, бразилец, эстонка. Эти группы по определенному графику подходят к каждому участнику, и ребенок должен представить свою работу. Члены жюри задаются вопросы. У каждого уровень английского разный.  И вопросы разного уровня, потому что это преподаватели вузов, и ребенок должен не спасовать и ответить. Тут уж никакая «звездность» мамы или любого другого научного руководителя не поможет. Только ты сам. Все группы членов жюри  выставляют свои баллы, которые потом суммируются. И получается результат.

И все же на Международной олимпиаде  дочке я помогла …справиться с волнением на церемонии награждения. Сама церемония очень торжественная, и дети радуются. Но в глазах – ожидание и тревога. Начинают с бронзовых призеров, и нашей фамилии нет, вот уже  и «серебро» заканчивается… Волнение зашкаливает: неужели у нас – ничего? И тут Кристину называют. А она не верит. Это меня? Да, тебя, иди. И ребенок выходит с флагом своей страны, в белорусском национальном костюме. И такая гордость! Я сейчас говорю и у меня опять то состояние…  И по телу — мурашки. Ей вручают награду, она возвращается и не может говорить. Текут слезы, а она себя сдерживает…

Когда Кристина закончила школу и поступила в академию управления при Президенте Республики Беларусь по  специальности «Государственное управление и экономика», научную работу она не оставила. На протяжении всех студенческих лет являлась волонтером в Минском областном институте развития образования, а когда проходили конференции, участвовала в молодежном жюри. Ей это было интересно.

Я считаю, что участие в исследовательской  работе дало толчок и в личностном развитии Кристины. Ей было проще писать курсовые,  работать с информацией и структурировать ее, она быстро может сделать, скажем, локальную презентацию. В институте выпускался журнал, и дочка была в составе редколлегии, снимала для журнала мероприятия международного масштаба, такие, например, как встречи министров образования разных стран. Фото – ее конек. У нас ни один семейный праздник не обходится без ее подарка, видеофильма на тему события, с фотографиями из семейного архива и отснятыми  видеосюжетами по поводу. Словом, и здесь проявляет себя как творческий человек.

Сейчас, после окончания  академии, Кристина работает инженером-экономистом в научно-исследовательском проектном республиканском унитарном предприятии  “БЕЛНИИПГРАДОСТРОИТЕЛЬСТВА” — ведущей проектной организации Министерства архитектуры и строительства Республики Беларусь в сфере градостроительства и территориального планирования. То, чем она теперь занимается, ей нравится: это и работа с картографическим материалом, и аналитика. Увидеть будущее наших городов для девушки, которая еще совсем недавно представляла Беларусь на научных форумах в разных уголках мира — это ведь  так заманчиво и так интересно! И еще я убеждена, что в школьные и в студенческие годы Кристина получила багаж, который она может перенести не только на свою работу, но и на свою жизнь.

Связь с дочкой у нас сейчас постоянная. Она выросла хорошим человеком, который никого никогда не обидит, не сделает подлость, скорее ущемит свои интересы, но никогда не будет ущемлять интересы других. Она может достигать целей, если ей это интересно.

Она не распыляется, и я как мама и как, в недавнем прошлом,  ее научных руководитель хорошо понимаю, что это тоже неплохо. А ее умение в нужный момент сделать правильный выбор и принять решение, по-моему, лучшее, что можно ожидать родителям от ребенка в его саморазвитии…

И немного — о личном. Кристина вышла замуж и сама стала мамой, и, заглядывая в будущее, мне как маме очень хотелось бы просто пожелать ей счастья. А еще — попытаться представить себе, что из уроков нашего домашнего воспитания она перенесет в свою семейную жизнь…

За партой, где сидела наша дочь в гимназии №1 города Жодино, сейчас другие ребята, тоже мои ученики. А с теми из них, кто решил всерьез заняться исследовательской работой, ищем свои темы и по-прежнему участвуем в научных конференциях. В минувшем году снова порадовала Александра Коховец. Ее работа «Золотарник как перспективное сырье для фармакологии и энергетики» была удостоена диплома I степени, главной премии — хрустального шара «Совершенство как надежда», диплома лауреата премии учительского жюри и диплома лауреата третьей премии бизнес-жюри  на XIV Балтийском научно-инженерном конкурсе в Санкт-Петербурге, где были представлены  более  500 проектов и исследований  лучших юных ученых из почти 60 регионов России, а также Беларуси, Казахстана и Украины.  Научный поиск в этом направлении — поставить силы природы на службу здоровья человека, полагаю, Александра продолжит, ведь с сентября минувшего года она — студентка Минского мединститута.  

…Такая уж судьба у школьного учителя: наши питомцы уходят во взрослую жизнь, мы расстаемся с ними с легкой грустью и с надеждой, что все у них в этой жизни получится. А у нас — новые ученики и новые вершины, которые мы вместе  будем штурмовать.

Тогда и приходит успех

С детского или юношеского увлечения может начаться главное дело твоей жизни. В этом еще раз убедилась после встречи с Ириной Мирчук, хозяйкой салона модельной женской одежды “Марианна” (это имя дочери — Т.С.), куда мы с мужем, будучи на отдыхе в курортном Трускавце, заглянули во время прогулки, спасаясь от холодного декабрьского дождя и пронизывающего ветра.

С хозяйкой салона разговорились.

— Я всегда была убеждена, что человек должен быть красивым и нравиться прежде всего самому себе. Тогда приходит и уверенность в себе, а с ней — и жизненный успех, — считает Ирина. — Когда была еще совсем юной и переехала из небольшого украинского села в город, не имея достаточно денег, чтобы хорошо одеваться, часто заходила в комиссионные магазины и рассматривала понравившиеся модели. А потом, уже дома, доработав их на рисунке, шила обновки для себя. Получалось неплохо. Я всегда была стильно одета. Так, что когда пришла на первый урок в школе-интернате, где училась в старших классах, ровесники приняли меня за учительницу.

Моя мама, отправляя меня в город, говорила: “Доченька, я научила тебя всему, что умела сама. Теперь смотри на людей и учись у них” . Так я и поступала. Со временем пришло понимание того, что только занимаясь любимым делом и делая его хорошо, человек может быть по-настоящему счастлив. А мое детское увлечение — модельная одежда, которая может сделать женщину действительно очень красивой, — стало главным делом моей жизни.

На каждую посетительницу, входящую в мой салон, я мысленно примеряю мои костюмы и платья — кому что подойдет. И никогда не предложу человеку что-то приобрести, если, как профессионал, понимаю, что это — не его. Для меня моя работа — это еще и прекрасное общение с моими постоянными клиентами, и знакомство с новыми людьми. И если посетительница ушла из салона, ничего не купив, но осталось радостное “послевкусие” после общения, — я счастлива…

Пусть природа поработает

 

С Татьяной Мушинской мы знакомы еще с журфака. После выпуска общение с ней, как и со многими другими однокурсниками, пишущей братией, было заочным:  вот прочла ее рецензию на премьеру в Национальном академическом Большом театре оперы и балета Беларуси, а вот — информация о ее новой книге. Поводом для личной встречи стало событие более чем печальное: белорусские СМИ сообщили, что ушел из жизни доктор филологических наук, профессор, лауреат Государственной премии Беларуси им. Я Коласа, член-корреспондент Национальной Академии Беларуси  Михаил Иосифович Мушинский. Такое по-человечески понятное желание выразить соболезнование стало поводом для серьезного разговора с Татьяной Мушинской, поэтессой, театральным критиком, журналистом, либреттистом,  обладателем диплома Комиссии Республики Беларусь по делам ЮНЕСКО «За расширение знаний о театре Беларуси» (2008) и III Национальной музыкальной премии в области эстрадного искусства в номинации «Лучший журналист (музыкальный критик)» (2013). Разговор шел не только о творческом наследии ее отца,  но и о том, насколько сложно было соответствовать такой известной фамилии, об уроках семейного воспитания  и даже о родительских “ошибках”, которые довелось повторить.

 

– Татьяна, принимая во внимание масштаб личности твоего отца, скажи, это трудно —  быть дочерью известного человека? Эта известность помогла тебе самореализоваться или усложняла твой собственный путь?

– Когда была школьницей, потом студенткой, не воспринимала отца как известного человека. Для меня он был просто папа. Очень обаятельный. Бодрый, спортивный. Всегда увлеченный своим делом. Оригинально мыслящий. Ученый, литературный критик. Кинооператор.

Знаменитыми в ту эпоху казались исключительно артисты театра, кино, эстрады, те, кто часто появлялся на телеэкране. Отец же всю сознательную жизнь занимался наукой, исследованием белорусской литературы. В советские времена это не выглядело особо престижным.

Думается, масштаб личности таких ученых, как  Михаил Иосифович, осознается нашим обществом постепенно. И чем дальше, тем этот масштаб становится все более явным и очевидным. О достижениях, значении его как ученого, лучше всего говорят факты. М.И. Мушинский руководил программой подготовки многотомных научных изданий, в том числе первых Полных собраний сочинений М. Богдановича, Я. Купалы, собраний сочинений И. Мележа, Я. Коласа, М. Лынькова, З. Бядули, П. Бровки и многих других белорусских литераторов.

В 2011-м, когда отцу исполнилось 80 лет, Национальная академия наук издала книгу его библиографии. В ней перечень монографий (их 13), разделов в коллективных монографиях (31), а также статей, рецензий, предисловий (их 312). Вспомню и доклады, прочитанные на научных конференциях (их 80). Только перечисление его работ  занимает 100 страниц! Как это все можно было написать?!

Папа всегда писал только от руки. Никогда не печатал на машинке, позднее и за компьютер не пересел — в этом ему помогала мама. Подготовить научные литературоведческие тексты к печати — огромный труд. Вычитать машинописный вариант, потом набор, следом корректуру. Статья – короткая дистанция, а книга в 300 или 500 страниц – марафон. Объем того, что отец успел сделать, и сегодня кажется мне нереальным, вызывает восхищение и безмерное уважение

Поскольку театральная сфера все-таки близка литературной, а гуманитарии преобладают и там, и там, то фамилия в какой-то степени помогала. Имя не надо нарабатывать «от нуля». Но я радовалась, что мы существуем в разных жанрах и пространствах. Он – в литературной критике, я – в театральной и музыкальной. И никто не может сказать: «А, это папа за тебя написал!» Ведь понятно, что невозможно одновременно и профессионально заниматься изучением литературы и театра. Когда меня спрашивали: «Так вы – дочь Михаила Иосифовича?», я отвечала: «Да, дочь. Но имею самостоятельную ценность!» В этом есть доля шутки, а все остальное правда.

Если говорить о соответствии масштабу, то достаточно давно я для себя решила, что вряд ли смогу угнаться за отцом. Поэтому не стоит устраивать соревнования – кто больше книг напишет и у кого они массивнее. Женщины в принципе любят камерность, изящество, поэтому сборник стихов никогда не будет объемнее капитального научного исследования.

К тому же в родительском доме бытом всегда занималась мама, а в моей семье – я сама. На организацию повседневной жизни, на то, чтобы выслушать детей, им в чем-то помочь, тоже нужно время. Нельзя заниматься творчеством, когда холодильник пустой, пол не метен или кто-то серьезно болеет. Поэтому лучше я сделаю меньше, но буду пребывать в гармонии со своими близкими и окружающим миром.

– Твоя домашняя библиотека. Все ли книги из нее удалось прочитать и помогло ли это сформировать тот багаж знаний, который позволяет журналисту уверенно чувствовать себя в беседе с профессионалами?

– Наверное, такой цели – прочитать все – никогда не возникало. Думаю, это нереально. Когда родители получили квартиру в Зеленом Луге, а это 1964 год, она выглядела почти пустой. Без мебели, которая появилась позже. Книги были. Но не в таком количестве, как позже.

Помню, я записалась в несколько библиотек. Школьную, библиотеку домоуправления (там было много классики). Массу ценных изданий отец брал на абонементе библиотек Академии наук и Дома правительства.

Огромная домашняя библиотека собиралась постепенно. Были тут, конечно, собрания сочинений классиков – русских, белорусских, зарубежных. Самые разные словари, справочники, энциклопедии. У мамы, которая много лет преподавала в школе, потом стала автором учебников по литературе, сложилась своя, большая книжная коллекция. У брата-физика – своя.

Я собирала книги по театру, кино, музыке, альбомы живописи. Когда начала работать как журналистка, то заказывала интересные мне издания по опере и балету в московском издательстве «Искусство». Их присылали в один из минских книжных, где я их выкупала. Родители всегда выписывали разные литературные журналы. Я – то, что нужно для профессии. Журналы «Театральная жизнь», «Музыкальная жизнь», «Театр», «Искусство», «Декоративное искусство».

Замечу, и мама, и отец никогда не жалели денег на книги. Как и на пластинки, альбомы, билеты в театр. В какой-то момент, когда книги заполонили все комнаты и стали буквально выселять из квартиры, в покупке новых изданий они “притормозили”. Но все равно библиотека медленно и невольно пополнялась: на полках и сейчас много книг, написанных коллегами отца, с дарственными надписями. Есть книги, на которые он писал рецензии. Есть издания его аспирантов, тех, у кого был консультантом при написании докторских.  

– Анализировала ли ты для себя, какие качества позволили отцу стать таким признанным и авторитетным в своей области специалистом?

– Конечно, анализировала. Во-первых, у папы хорошие гены. Здоровое, очень трезвое, именно народное восприятие действительности. Неслучайно Марфа Ивановна, моя бабушка, его мама, прожила почти 90 лет и работала до глубокой старости.

Есть в популярной песне строчка: «святая к музыке любовь». В родителях всегда ощущалась абсолютная любовь к литературе. Огромный интерес к классике и самым достойным новым авторам. Тонкое чувство стиля, языка, композиции, образов. Немыслимый кругозор! Отец всю жизнь развивался, читал, анализировал. Помню, моя подруга Галина Шаблинская, которая бывала у нас дома еще и в студенческие времена, сказала мне, в конце 90-ых или в начале нового века: «Многие наши однокурсники своих родителей давно переросли. А ты – нет. Поэтому тебе с ними интересно!». И это очень правильно подмечено.

Папа работал над новыми книгами, когда ему исполнилось не только 60 лет, и 75, и 80. Причем, когда они выходили, оказывалось, что ты держишь в руках не тонкую  брошюрку, а солидную монографию в 400-500 страниц. Конечно, это удивительный пример творческого и научного долголетия.

Думаю, все секреты этого долголетия и не поймешь, и не перескажешь. Но пару все-таки назову. Папа, всегда очень сосредоточенный на деле, был нетребовательным в быту, умел обходиться минимумом. Никакого вещизма, стремления к накопительству. Духовное всегда доминировало, существовало впереди материального. Мама всегда хорошо и с удовольствием готовила. Но все остальное… Не было дачи, которая требует много времени и сил. Не было желания часто ходить в гости и принимать гостей. Не возникла привычка к долгим дискуссиям и пустым разговорам. Такой образ жизни хорошо соответствует афоризму: «Сколько на свете существует того, что мне не нужно!».

– Самое яркое воспоминание детства, связанное с папой…

– Их много.

… Мы в лесу, горит костер. Папа выкатывает из него румяную, кое-где и обгоревшую печеную картошку. И отдает, уже остывшую, нам с братом…

… Отец показывает семье новый фильм, который только сегодня забрал из проявки в мастерской. У него была любительская 8-милиметровая кинокамера, и он много снимал.

… В прихожей перед зеркалом демонстрирую родителям отдельные па классического танца и объясняю смысл, который есть в каждом движении. Папа слушает с огромным интересом. А потом с восхищением говорит: «Таня, это же страницы будущих книг!»

– Помогали ли родители реализовать твой интерес к занятиям музыкой и танцем, сначала детский, а потом переросший в профессиональный интерес к балету тебя как журналиста и критика?

– Конечно. Родители купили мне пианино, как только мы переехали в новую квартира в Зеленом Луге. Выплачивали его стоимость в рассрочку, видимо, год. Замечу, квартира была полупустая, в ней не хватало самой необходимой мебели.

Мои родители  за всю жизнь ни разу не сказали: «Зачем ты столько денег тратишь на театральные билеты? Могла бы себе что-то из вещей купить!» А когда начала заниматься балетом во Дворце профсоюзов, в студии народной артистки Александры Николаевой, отец приходил на наши концерты и репетиции, снимал их на любительскую кинокамеру. То есть родители всячески поддерживали мои увлечения. Хотя было неясно, что из всего этого “вырастет”: оно станет профессиональным,  ежедневным занятием или останется просто милым хобби.

– В отличие от папы, который всю свою жизнь посвятил одному (как мне видится) направлению в работе, ты очень многогранна в своем творчестве (меня, например, очень порадовали твои детские книги)…

– Не могу сказать, что отец посвятил себя только одному направлению. Да, его многогранность проявлялась внутри изучения белорусской литературы. Но в передаче Белорусского радио, посвященной памяти отца, Вячеслав Рагойша, известный ученый, доктор филологических наук, точно высказался на этот счет. Сказав, что Михаил Иосифович был, по сути, многостаночником. Теоретиком и практиком текстологии (науки об изданиях классиков и не-классиков). Историком, теоретиком и практиком литературной критики. Он сам выступал как критик. Занимался источниковедением, литературоведением, был организатором науки.

Для меня в какой-то момент в освоенных жанрах и на освоенной полянке становилось не очень интересно. Поэтому шла осматривать полянку следующую. Как показали дальнейшие события, это полезное занятие. Сказки и рассказы для детей сочинялись сначала исключительно для собственных птенчиков. Когда им исполнилось три-пять лет. Потом я предложила эти короткие тексты детским изданиям, они звучали на радио.

Нечаянно оказалось: жанр востребован. Дети-то все новые каждый год рождаются! Им нужны новые произведения, в которых есть актуальные и современные сюжеты, герои, лексика.

 

 

Теперь мои стихи и короткие рассказы время от времени печатаются в школьных учебниках и сборниках для внеклассного чтения. Хорошими тиражами – по 5, порой по 10 тысяч экземпляров. Вряд ли можно заранее просчитать подобные ситуации и резонанс.

 

 

– По свидетельству современников твоего папы, он очень много работал. Твоя удивительная работоспособность: более 500 статей по хореографии, музыке, театру, целого ряда книг, посвящённых белорусскому балету, сборников стихов, книг для взрослой аудитории и для детей — это пример родителей, все то же стремление соответствовать, внутренняя потребность писать или просто понимание, что без труда…

– Наверное, все сразу. Мне не хотелось, чтобы говорили: «Ну вот, на ней природа отдохнула!» С какой стати она должна отдыхать? Пускай работает! Родители всегда много и упорно трудились, для этого хватало причин и мотиваций. Наверное, доминировало стремление поддерживать свой высокий профессиональный уровень, быть авторитетным. Привычка к предельной добросовестности. Мой сын Денис как-то сказал: «Дед личным примером приучил всех тому, что работа должна быть сразу сделана хорошо. Или отлично! Что ты не должен потом пять раз переделывать». Очень точное замечание.

В советские времена можно было путешествовать внутри СССР. Но на поездки не хотелось брать деньги у родителей. Помню, отправлялась я на театральные премьеры в Москву. Ездила по «Золотому кольцу России», в Прибалтику, Армению. Рухнул «железный занавес», открылась Европа, и захотелось знаменитые города, их памятники, их архитектуру увидеть собственными глазами.  

Еще один существенный момент. Жизнь всегда была трудной. Манна с неба не сыпалась, нефтяной скважины у дома нет, акций сталелитейных заводов тоже. Чтобы обеспечить себе и семье приличный, достойный, даже не роскошный уровень жизни, надо много работать. Другого варианта не существует.

Конечно, мне всегда хотелось соответствовать. Естественное желание, чтобы родители, которые много в тебя сложили, теперь тобой гордились. Волнующий момент, когда приносишь им свою новую книгу, можешь показать превосходно изданный альбом по балету.

Приглашаешь на свой творческий вечер в Большом зале Белгосфилармонии, где новые романсы и дуэты на твои стихи споют известные оперные солисты, а музыкальные сцены исполнит хор Национальной оперы в составе 70 человек. Радостно прийти в гости к маме и папе и принести на диске или флешке новые аудиотреки – с музыкой, недавно написанной на мои стихи, которую в стране пока никто не слышал. Я всегда с предвкушением ждала этих минут, потому что знала: никто в огромном мире больше, чем мама и папа, за меня радоваться не будет.

– Любить своего ребенка. Что для тебя как дочери и мамы это означает?

– Заботиться. Защитить. Создать атмосферу, в которой хочется быть, из которой не хочется уходить. Внимательно присматриваться к тому, в чем интересы подрастающего человека. Думать, как лучше проявить его пока еще скрытые таланты. Помочь реализоваться. Не лезть в его взрослую жизнь без особенной нужды. Если надо, сам расскажет.

 

– Что из опыта родительского воспитания ты перенесла в свою семейную жизнь и где вносила коррективы?

– Конечно, я постаралась использовать самое ценное. Во-первых, понимание, что на собственных детей нельзя жалеть ни времени, ни сил, ни денег. Все, что есть, стоит вкладывать в них. Это лучшие инвестиции, которые потом как правило окупаются. Во много раз. Если дети радуют жизненными и творческими успехами, это как будто тебе медом мажут по сердцу. Это рождает чувство глубокого душевного спокойствия и удовлетворения. Понимание, что жила и живешь не зря. Коррективы? Думаю, в чем-то я повторила ошибки родителей: подрастающих детей надо в большей степени закалять. Чуть меньше искусства, а больше спорта и свежего воздуха.

– Пробуют ли себя в разных областях твои дети и получают ли при этом безусловную поддержку родителей?

– А кто их будет поддерживать в первую очередь, если не мама с папой?! В детстве сыновья многое перепробовали. Наличие способностей можно выяснить на практике, так сказать, методом «научного тыка». Оба – и Денис, и Егор – в свое время рисовали, потому ходили в художественную студию. Денис посещал еще и танцевальную. Мама, то есть я, водила.

Старший потом увлекся историей, серьезно изучал  политологию. Окончил истфак БГУ и даже защитил диссертацию. Теперь работает журналистом. Видимо, мамины гены победили. Младший самые сложные задачки решал запросто, как  орешки щелкал. Думали, пойдет в математику. Потом его захватил футбол – в теории и на практике. Предполагали: растет азартный спортивный комментатор. В итоге нашел себя в журналистике.

Как это ни странно, не только я сыновей морально поддерживаю. Они меня тоже – в моих творческих проектах и начинаниях. Я с ними советуюсь, у них учусь. Не всегда получается так, чтобы родители и взрослые дети оставались друзьями. Однако у молодежи тоже есть чему поучиться: мне кажется, они более реалистично смотрят на жизнь, более восприимчивы к новому. У них меньше ненужного пафоса, а больше иронии. И желание хотя бы частично это перенять – достаточно перспективное занятие…

Дом, где живет любовь

Благодатная почва, на которой произрастают таланты — это теплые семейные отношения, основанные на любви и уважении друг к другу родителей, на понимании исключительности каждого, даже очень маленького человека, и на поддержке стремлений этого маленького человека стать не только большим, но и значимым, стать личностью и уверенно идти к своей мечте, к успеху.

В этой мысли меня укрепила встреча с мамой космонавта Олега Новицкого — Валентиной Эдуардовной Новицкой.

… В этом аккуратном домике, что  в самом конце улицы Барыкина белорусского города Червень, своя, особенная и очень уютная  атмосфера. И не только потому, что в доме идеальный порядок, а на огороде за окном — ухоженные грядки. Здесь ощущение какого-то внутреннего уюта.

Возможно от того, что  на диване нежится трехмесячный котенок Муслим, а нам улыбается не только хозяйка дома, Валентина Эдуардовна Новицкая, но и люди на фото под главными домашними часами: три белорусских космонавта Петр Климук, Владимир Коваленок и   ее сын, Олег Новицкий.

 

Пока за окном садится раскаленное от летнего зноя солнце, а на кухне закипает чайник и остывает приготовленный хозяйкой к приезду гостей пирог, Валентина Эдуардовна вспоминает:

— В этот дом мы с мужем переехали восемьдесят втором году, через год после того, как родился Олег. Дом на две семьи, та половина была уже отстроена, а наша — нет. Мой папа, а он войну прошел и знал, что такое настоящие трудности, сразу же нас успокоил:  там дом построен чужими руками, а мы все будем делать сами, и будет у нас СВОЙ дом.

То наши  друзья помочь придут, то папины коллеги. Так и строились. Потом потихоньку расширялись. А сейчас, когда дети разъехались,  у нас с котом такие хоромы! Почему такое имя пафосное у него — Муслим? Сначала думали, что кошка, Мусей назвали. Так он на это имя и отзывается сейчас. Ну и хорошо: будем думать, Муся — уменьшительное от Муслима. А до этого у меня долго  котов не было. Когда умер муж (Виктор Иванович Новицкий ушел из жизни восемь лет назад — Т.С.), наш кот так и остался лежать в зале, где гроб стоял. Ничего  не ел и ушел вслед за хозяином через месяц. А теперь мы с Муслимом сейчас детей и внуков вместе встречаем.

С мужем мы познакомились на танцплощадке — тогда вокруг нее вся жизнь молодежи  после работы и крутилась. Вместе с подругами и друзьями Виктора домой пошли. А тут городские ребята приставать к нашим начали. Надо же было нам своих  защищать! Так и познакомились. Я тогда с другим парнем дружила, он был летчиком гражданской авиации, но Виктор меня сразу покорил своей порядочностью, тактичностью.  Ко всему относился очень серьезно, и к созданию семьи тоже.

В семьдесят первом Олег родился, а в семьдесят четвертом — дочка, Марина. Я сначала закройщицей в ателье работала, потом — технологом, но дальше по карьерной “лестнице” не продвигалась, решила посвятить себя семье. Виктор работал водителем на деревообрабатывающем комбинате. Но техника там старая была — та, что из армии списали. Немного поездит — и в ремонт. Зарплаты у водителей никакие. И на семейном совете мы решили, что папе нужно идти учиться. Он ведь из армии пришел членом партии, был членом исполкома. А тут как раз на комбинат разнарядка на поступление пришла. С работы мужу дали рекомендацию и направление на учебу в  высшую партийную школу, обучение с экономическим уклоном. Четыре с половиной года он учился на стационаре. В последний год родился Дима. А Виктору ехать на занятия, последний курс. Он и объявляет: перевожусь на заочное. Я подумала, что сдавать экзамены ему тяжело будет, потому что другая группа, другие преподаватели, и взялась уговаривать. Тебе что, пятерки нужны? Объяснишь, что недоучил, потому что семья большая, дома нагружают. Поймут же! Муж уехал. А у меня — трое детей, да еще корова, двое свиней, разработала огород. Денег-то не хватало. Декретные тогда платили два месяца до родов и два — после. Но теперь, когда времени хватает все проанализировать, понимаю, что это было не самое трудное в жизни.

О любой семье можно книжку написать, и у каждой — свой опыт. Дети нам всегда по хозяйству помогали, им дважды ничего не нужно было говорить. У всех были свои обязанности, но каждый  мог и печку  растопить, и воды принести, и корове сена положить.

Вспоминая то время, думаю, что очень важно ребенку привить понимание “хочу” и “могу”, умение правильно оценивать возможности. И лучше это делать на  своем примере. Помнится, загорелась Марина идеей покупки магнитофона. И Олега “зажгла”. А деньги где взять? Вот получили мы с мужем зарплату. Садимся вечером за столом вместе с детьми. По кучечкам все деньги разложили, на покупки, которые раньше запланировали. Остается только на еду. И мы — детям: а если вам  пойти на прополку и самим деньги на магнитофон заработать? А девочка у нас уже взрослая, ногтики отрастила. Как их на прополку? Но все же пошли. Подозреваю, что Олег больше Марины работал, но когда получили первую зарплату, деньги разделили пополам. Мы с Виктором не вмешиваемся: как вы разобрались, так и разобрались. Олег спрашивает у сестры: свои деньги на магнитофон отдашь? Конечно!  И, слышим, тихонечко размышляют вслух: сколько родители доложат? Купили магнитофон… Ой, радости сколько было! Они его так берегли, этот магнитофон. Он и сейчас у нас в гараже, как семейная реликвия.

Лишних денег в семье никогда не было. И дети это хорошо понимали. Помню, мы с Олегом на огороде работали, он в классе шестом тогда учился. Говорили о каких-то семейных покупках. А Олег и говорит: мамочка, я все равно военным летчиком буду. А когда над нашим домом пролечу, сброшу тебе сундучок с деньгами, и ты себе купишь красивое платье и туфли на высоких каблуках…

Олег и о Марине с Димой всегда заботился. И не только потому, что он — старший, просто с малых лет был человеком ответственным. Мы даже в четыре года могли ему доверить за Мариной посмотреть, покачать ее, если нужно было.

Я не знаю, когда к Олегу пришла мысль о космосе. Мы и о решении пойти в летное училище узнали, когда он, вернувшись из Минска, с соревнований по футболу, признался, что  прошел областную врачебную комиссию. Дети часто бывали у бабушки с дедушкой, а они у нас всю войну прошли, так что, можно сказать, сыновья и дочка росли на военной тематике. Олег читал много книги о войне, их приходилось даже отнимать, чтобы глаза отдохнули. Может, тогда и родилась мечта стать военным летчиком. К тому времени двоюродный брат Олега Игорь, а он старше сына на шесть лет,  уже закончил летное училище и много рассказывал о своей профессии ребятам. Это, думаю, и повлияло на выбор сына.

Чтобы пройти отбор в летное училище, нужны были отличные знания и идеальное здоровье,  так что сын “налегал” на учебу и занимался спортом — бегал вдоль шоссе, там большой круг получался.  Отец, когда был уже заместителем председателя колхоза, особенно когда посевная была или жатва,  по 12 часов пропадал на работе. Но он всегда внимательно относился к увлечениям детей. Между опорами столба электропередачи  приделал трубу, и на этом турнике ребята подтягивались. Этот самодельный спортивный снаряд сыграл в жизни Олега свою, особую роль, когда выяснилось, что для прохождения медкомиссии ему не хватало …трех сантиметров роста. Сын руками цеплялся  за турник, к ногам кирпичи прилаживал и так зависал. За 9-10 классы он вытянулся на три сантиметра, дотянув таким образом до необходимого для курсантов роста в 178 сантиметров.

 

Что же касается учебы,  то Олег был настолько требовательным к себе и внимательным на занятиях в школе, что ему практически не надо было дома уроки учить. Пояснял: то, что мне надо знать, я знать буду.  В десятом классе ему показалось, что недоработана физика. У друга, Лени Лосицкого, папа преподавал физику. Конечно, он готовили своего  сына к поступлению. Олег спросил: можно я буду слушать, какие задания вы ему будете давать. И вот целый год два раза в неделю он занимался с Леней и его папой и, что “недочерпал” в школе, взял на дополнительных занятиях.

А вот с поступлением сына в Борисоглебское высшее военное авиационное училище вышла целая история. 25 июня у Олега был последний экзамен в школе — белорусский язык и литература. А утром этого же дня нам домой из военкомата принесли вызов: до 11.45 следующего дня нужно было прибыть в  училище. Где-то этот вызов подзадержался… Понятно, что на выпускной сын уже не попадает.  Поэтому нарезала в палисаднике большой букет роз и побежала в школу,  благодарить учителей за то, что они сына учили. У Олега экзамен приняли первым, пришли с ним домой.

Ну и что делать? Расстояние до Борисоглебска немаленькое, это же Россия, Воронежская область. На поезде не успеваем, на самолете нужно лететь с пересадками. К тому же билеты надо было заранее заказывать. Батька говорит Олегу: ты давай не суетись. И ко мне: водка в доме есть? Собирай  все, что найдешь, ставь в наши “жигули”. В те времена тотального дефицита водку называли жидкой валютой. Ею расплачивались: и благодарили, и с просьбами обращались. Отец принес четыре канистры бензина. Это на дорогу туда. А на дорогу обратно уже не хватило — тоже дефицит. Так он водку, взятую из дома, поменял на бензин и так добрался до дома. Приехал расстроенный: знаешь, впервые в жизни у меня забрали ребенка, повели в казарму и никто со мной не поговорил.

Поступить-то поступили, но грянул кризис. Союз распался. Об армии думать сложно, когда экономика разваливается. В девяностом году Борисоглебское училище расформировали и Олег перевелся в Ейск, а  диплом сын получал уже в Качинском высшем военно-авиационном училище летчиков. Но был момент, когда он позвонил нам: мама, все уходят из армии, что делать? Мы вместе подумали: как бы трудно не было, нужно доучиться. Сейчас и на гражданке сложно найти работу, а имея  высшее образования можно будет потом переквалифицироваться. Правда, как же тогда быть с детской мечтой стать военным летчиком? Многие тогда ушли, а они втроем: Олег, Максим Сураев и Алексей Овчинин остались, и позже, опять же втроем, (Алексей вместе с Олегом, а Максим несколькими годами раньше) попали в отряд космонавтов. Мы очень рады, что тогда, в девяностые, когда многие курсанты уходили на “вольные хлеба”, Олег не изменил себе и остался в армии и в профессии.  

В те годы из-за нехватки топлива большая часть техники стояла “на приколе”.  А сыну очень хотелось летать. Но военные самолеты регулярно летали только в зоне военных действий. И поэтому после окончания Борисоглебского Центра переподготовки военных летчиков, куда он попал после училища, Олег изъявил желание служит в Северо-Кавказском военном округе, в Буденновске.

Вместе с ним в “горячую точку” отправилась жена Юлия, с которой они  познакомились и поженились в Борисоглебске, там у них родилась дочь Яна. Знаете, я счастлива, что жена оказалась для Олега надежной и верной второй половинкой, которая все трудности и радости переносила вместе с ним. (Тот, кому хотя бы раз приходилось волноваться за близких, наверняка понимает, что передать словами эмоциональное состояние матери или жены военного летчика, работающего в зоне военных действий, или космонавта, отправляющегося в полет, трудно, почти невозможно. Чтобы понять, это надо пережить. Но журналист Юлия Новицкая, на мой взгляд, гениально справилась с задачей рассказать о чувствах родных и близких покорителей космоса, став автором «Дневника жены космонавта”,  публикации которого на официальном сайте Роскосмоса не только позволяли нам, читателям, сопереживать автору, но и создавали потрясающий “эффект присутствия” для тех, кто следил за космическими полетами нашего знаменитого земляка — Т.С.).

Конечно, мы за них переживали, ведь там шла война.  Но Юля, когда мы звонили, а Олег был на боевых вылетах, чтобы нас не волновать, говорила, что сын к телефону подойти не может, потому что он Барона, их ротвейлера, выгуливает. А сын на наши взволнованные звонки отвечал вопросом: если не мы выполним конституционный долг, то кто тогда? Мы с отцом, конечно, понимали: такая у нашего сына, военного летчика, работа, но, признаться честно,  когда после десяти лет службы на Северном Кавказе Олег  поступил в Военно-воздушную академию в подмосковное Монино, вздохнули с облегчением.

Два года Олег проучился в академии, там же и звание получил подполковника. О том, что он проходит отбор в отряд космонавтов мы с мужем узнали не сразу, а только когда сын уже прошел медицинскую комиссию. О том же, что Олег полетит в космос, узнали из газет. Виктор приходит как-то с работы и показывает газету, где портрет Олега и написано, что  наш сын включен в состав международного космического экипажа. В полете ему предстояло быть командиром корабля. Мы сели с мужем в кухне и проплакали весь вечер. Понимали, что это новые волнения…

И в академию отбирали самых лучших летчиков. А что уж говорить про отряд космонавтов! Но только шесть человек из более чем четырех сотен претендентов со всей России были зачислены кандидатами в отряд космонавтов. Из всех ребят своего набора Олег первым  полетел через пять лет. К сожалению, далеко не всем удается осуществить свою мечту. Согласно статистике, в космос слетало чуть более трети из всех отобранных. А многие из слетавших ждали своего часа по десять, двенадцать и даже шестнадцать лет. Когда экзамены сдаешь, ни одной ошибки не должно быть, ни одного неопределенного ответа. Космос ошибок не прощает. Поэтому надо знать все на отлично. Сыну и  сейчас приходится много читать, заниматься, работать над собой.

Первый полет сына был в  2012 году вместе с Евгением Тарелкиным и американцем Кевином Фордом,  а в шестнадцатом году в их интернациональном экипаже вместе с ним были американка  Пегги Уитсон   и француз Тома Песке. В первый раз Олег  работал в космосе 144 дня, а во второй — уже 197 суток.

  

 

В центре управления полетами в Королеве нам организовывали  видеовстречи. Я туда раз в месяц ездила во время первого полета. Во втором полете была спокойнее, потому что больше знала и верила, что все будет хорошо. Сын сказал, что я должна перестать волноваться, потому что за них волнуются в центре подготовки, а там — лучшие специалисты.

Теперь, слава Богу, есть связь, низкий поклон ученым, которые ее сделали.  В первом полете, да и во втором тоже, сын почти каждый день  звонил. Бывает, правда, связь не очень хорошая, даже не слышишь, что говорит. Но есть звонок, сердце бьется, значит, здоровенький А иногда у сына и времени нет, спросит только, как дела, скажет: у меня все хорошо. Я голос услышала и — спокойна.

А во время второго полета было  даже расписание, когда космическая станция над Червенем будет пролетать.  На углу улицы у нас детская библиотека, и оттуда станция выплывает. Надо ходить, когда небо чистое, звездное. Сама  станция чуть больше звездочки, но она движется, плывет. Самолет моргает, а станция — нет, она светится за счет солнечных батарей, прозрачная почти. Я  иду, а звездочка движется, ровненько так плывет. Проплыла над нашим домом, над соседским. В два часа ночи, в три. И я хожу, ни одной возможности не пропустила. Прихожу домой, ложусь в кровать и плачу. А на следующий день опять иду.

Наверное, было бы легче, если бы муж был жив. Все радости и горести мы сорок лет переживали вместе. Но так получилось, что Олег с отцом и проститься не смог: был в это время на стажировке в Америке.  Звонит: я не успеваю прилететь! Я ему тогда сказала: не рвись! Лучше запомни папу навсегда живым и красивым. А в Хьюстоне зайди в храм и поставь свечку за упокой, попроси у Бога, что считаешь нужным. И Олег пошел, хотя верующим, в привычном понимании этого слова, никогда не был. Встретил он там русскоязычного священника из Мозыря. Олегу всегда везло на встречи с белорусами. Юля даже говорила как-то в шутку, что если сына забросить на Марс, он и там белоруса найдет. А вот как раз на 40 дней сын домой приехал. Только посадила людей за столы, Олег открывает дверь.

Сейчас живу в этом доме одна — так решила. Дети с семьями часто приезжают.  Марина с Димой — из Минска. Олег — из Звездного, говорит, что в следующем месяце тоже приедет. У них с Юлей перед вторым полетом Олега вторая дочь родилась, Маргарита.

 

 

 

 

То, что сын стал знаменитым, меня как маму, безусловно, радует. Это его достижение, которого он добился благодаря своей целеустремленности. Большой заслуги нас с отцом в этом нет. Мы просто жили, как могли и делали то, что считали нужным. А  что жизнь была нелегкой, особенно в материальном плане, наверное, было даже хорошо: преодолевая трудности и помогая друг другу, дети выросли приличными людьми, у них души хорошие.

Олег, как бы ни был занят, никогда не откажет во встрече журналистам, понимает, это их работа, их хлеб. И с детьми обязательно встретится: приходит и в родную и в другие школы на встречи с ребятами,  поздравляет победителей конкурса детского рисунка о космосе «Полет в будущее». Кому-то из начинающих художников даже из космоса может позвонить.

Когда мне говорят: ты теперь “звездная” мама, только улыбаюсь: какая я звезда. Вот сейчас пойду свиней кормить. А на вопрос, как воспитать талантливого ребенка, отвечаю просто: ребенка надо любить, умело спросить, разумно научить на своем примере. И не надо прививать ребенку любовь к деньгам, к богатству. Каждый должен быть строителем самого себя, ответственно выполнять то, на что учился и к чему есть способности, но главное —  всегда оставаться человеком.

 

Не только для Олега, но и для каждого из своих детей мы делали все, что могли, что на тот момент считали самым важным и нужным для них. И волновались  за каждого. Когда Марина была маленькой, то плохо кушала, а потому была очень слабенькой, много болела. Так я папе на работу две “ссобойки” паковала. Он возвращался домой и приносил еду “от зайчика” — то блинчики, то колбаску — которую Марина кушала очень охотно. Наша взрослая девочка теперь ужа сама мама, окончила аграрно-коммерческий техникум и работает кассиром в столичном универсаме. Работа ей нравится — это общение с людьми и возможность грамотно организовать процесс.

А когда младший, Дима, недобрал полбалла, необходимых  для поступления в вуз, мы на семейном совете обсуждали, что, если идти в строительное училище, а потом отслужить два года в армии, то школьные знания подзабудутся и поступить будет сложнее. Что делать? Надо идти на платное обучение. Первая реакция мужа — Валя, мы не стянем. Как это не стянем? Старшие-то уже отучились, и нам полегче стало. В общем,  приезжает Олег и спрашивает у нас: а как вы проплатили за Диму?  Очень просто. Два кабана в сарае стояло. Мы их продали и оплатили первый год учебы. Потом через две недели двух поросят купили. Значит, будут деньги и на второй год.  Вот так и крутились. Дима окончил политехническую академию, теперь он начальник смены на тракторном заводе, о такой работе он когда-то мечтал. У них с женой Татьяной сейчас трое детей и трехкомнатная квартира в Минске, которую  они построили сами.

Была у нас шестнадцать лет назад еще одна общая с Диминой семьей забота — наша внучка Лизонька. Когда она родилась, Дима и  Татьяна еще в институте учились, год оставался. А Татьяна еще и второе высшее образование получала, значит, ей — полтора. Невестка  у нас в Червене после родов жила — с мамой ее беда случилась. А Дима даже не каждую неделю из Минска домой приезжал: в выходные делал и свои чертежи, и Танины. Конечно, трудно ей было, плакала даже. Я понимала, что,  если она сейчас академический отпуски возьмет, то совсем от учебы отстанет, да и заканчивать институт будет позже сына. Нет уж, решили, пусть учится молодежь вместе. Поговорила с Таней: если тебя устроит, я могу декретный на себя оформить, ты побудь еще неделю со мной, а потом поезжай в институт.  Татьяна с Димой уехали, а я осталась с Лизой. Мужа как раз отправили на полгода в Минск, на курсы повышения квалификации. Так я с Лизой разговаривала, как со взрослым человеком: ты тут посиди, поиграй, внучка, на двух ватных одеялках на полу, а я корову загоню. На огороде, когда там работала, коляску ставила, и ребенок спал на свежем воздухе. Я еще и на дому шила, чтобы студентам своим помочь. Швейную машинку открываю, а Лизонька залезет ко мне на коленки и ручки на деревянную подставку кладет. Так вместе и работали. Теперь мы как подружки! Она мне расскажет то, что и маме иногда не решится. Звонит каждый день. И никто из детей меня не забывает. Все приезжают. Сено покосить, по дому помочь, если что нужно. А на прошлый день рождения взяли на работе отгулы и все вместе в середине недели поздравлять приехали. Что еще нужно матери? — риторически спрашивает, завершая свой рассказ, Валентина Эдуардовна Новицкая.

 

… Мечтой о космосе живут многие сегодняшние мальчишки. Но даже те взрослые и прекрасно подготовленные специалисты, кому посчастливилось попасть в отряд космонавтов, годами ждут своего звездного часа. Белорус Олег Новицкий работал в космосе дважды. В одном из интервью, отвечая на вопрос журналиста о том,  какие факторы сложились в его пользу и помогли мечте о космосе осуществиться, он рассказал, что на стадии психологического отбора руководитель отдела медико-биологической и психологической подготовки космонавтов Ростислав Борисович Богдашевский спрашивал каждого космонавта, считают ли они себя везучими людьми. Если космонавт сомневался или отвечал «нет», психологи уже сами задумывались, а стоит ли отправлять такого человека в космос. “Мы летим работать со своим багажом знаний, ценностями, устоями, со своей верой в лучшее, поэтому да, я считаю себя везучим, удачливым, счастливым человеком”, —  признается Герой России, уроженец Беларуси, развернувший на Международной космической станции Государственный флаг нашей страны, Олег Викторович Новицкий.

А если заглянуть в будущее? 23 января 2018 года Государственная медицинская комиссия вынесла решение: «Космонавт Новицкий к очередному космическому полету  готов!” Когда прочла это сообщение на ленте новостей, вспомнилось высказывание нашего знаменитого земляка о том, что человек, мечтающий о полете в космос, должен быть здоров не просто на данный момент, а иметь запас прочности организма.

Этот запас прочности и неиссякаемой веры в лучшее самого Олега закладывался, как мне кажется,  здесь, на самодельном турничке, сделанном папиными руками у дома на окраине маленького городка Червеня. В этом доме старшие всегда опекали младших, все самые главные вопросы решались на семейном совете, а понимание, кому и чем можно помочь, жило у каждого внутри. В этом доме, построенном руками родителей, всегда жила и живет сейчас их, родительская любовь…

Будьте счастливы, наши друзья!

Родительская любовь — она безгранична. Она не имеет  границ не только по силе ее проявления, но и по абсолютной своей бесконечности в пространстве и времени.  И родители, живущие в разных уголках планеты, на разных языках, но одинаково проникновенно, желают своим детям жизненных успехов и делают для их достижения все, что они могут.

В этом убедились еще раз совсем недавно, когда побывали у друзей в Израиле.

Леонард Эпельбаум — одноклассник мужа: вместе заканчивали школу в Ивацевичах, сидели за одной партой. Когда, уже закончив мединститут,  Лера работал детским хирургом в Бресте и приезжал на курсы повышения квалификации в Минск, гостил у нас в Жодино. До сих пор помню потрясающий оливье, приготовленный “мальчиками”, пока я вечером  снимала сюжет для городских новостей на местном телевидении.

Сейчас Лера живет в Афуле —  современном, развивающемся городе, административном центре Изреельской долины. В семье  одноклассника мужа трое детей: очень серьезный семилетний Давид, по-моему, хорошо осознающий свое положение старшего в семье;  эмоциональная, с обостренным чувством справедливости пятилетняя Ори; рассудительная и очень ответственная трехлетняя Талья.

А еще у Леры потрясающая жена  Вика — красавица и умница. Честно говоря, для меня так и осталось загадкой, как можно так легко и непринужденно, пока муж на работе, все успевать: хлопотать по дому, на корню пресекая наши попытки помогать ей по хозяйству; ухаживать за приболевшей мамой Леры и очень творчески, и даже как-то весело готовить уроки с Давидом (в учебниках для израильских школьников  напротив домашнего задания нередко ставится пометка: выполнять вместе с родителями), отвозить детей на занятия теннисом и таэквондо и готовить многочисленные ссобойки для семейного пикника.

Единственное, что нам, гостям, делать разрешалось — это рассказывать о нашей жизни в Беларуси и об общих друзьях бабушке, которая совсем недавно переехала сюда из Ивацевичей, и играть и заниматься с детьми.

Спасибо нашим друзьям, что впустили нас в святая святых каждой семьи — наполненное ежедневными хлопотами, иногда — на эмоциях, но неизменно теплое и радостное, семейное общение.

Поначалу никак не могла справится с ощущением чего-то необычного. Потом поняла — дети, в отличие от многих наших знакомых семей, не сидели часами “в гаджетах”. Нет, эти самые гаджеты у них, конечно, были, только предпочтение отдавалось живому общению с родителями и гостями.

 

 

 

 

 

Вместе с Викой мы встречали Давида из школы, в которой стены были увешаны детскими рисунками

 

 

 

 

 

а полки на коридорах заставлены спортивными “трофеями” учеников, вместе отвозили девочек в садик (у каждой группа в отдельном здании — для своего возраста) в соседний кибуц с неизменными “обнимашками”  при расставании — до вечера.

 

 

 

А вечерами вместе с детьми мы складывали огромные пазлы и играли в прятки, наблюдали за медлительными рыбками и  суетливыми дегу. Каждый вечер Ори делала мне новую прическу, с усердием налегая на массажную щетку. И я, слегка покрякивая, в глубине души надеялась, что еще буду гордиться тем, что когда-то меня причесывала обладательница мировых наград по парикмахерскому искусству. Ведь детские увлечения нередко становятся главным делом жизни, а все великое начинается с малого…

Когда покупали сувениры для друзей из Беларуси, сопровождавшая нас Вика вышла со стопкой развивающих игр. Я предположила, что для работы: Вика занимается внешкольным образованием детей в том же кибуце. Оказалось — нет, для своих детей купила: чтобы не скучали вечерами.

 

 

Конечно же, как и все приезжающие погостить в Израиль, мы много путешествовали по стране: уезжали на автобусные экскурсии по Святым местам и на Мертвое море, а на электричке — к морю Средиземному.

 

 

 

 

 

На остановке электрички с удивлением рассматривали книжные полки, откуда каждый пассажир мог взять понравившуюся ему книгу для того, чтобы скоротать за чтением время в пути, а потом вернуть ее на другой остановке, для другого пассажира. Здорово!!!

 

 

 

 

 

 

 

 

… Теперь, когда вернулись домой, безумно скучаем. По ярким впечатлениям, уютной квартире друзей и, конечно же, по Давиду, Ори и Талье с их неуемной энергией и искренностью чувств.

 

 

А еще в Израиле остались купленные по просьбе друзей детские кимоно для занятий таэквондо, на этикетке которых —   белорусская символика (спасибо герою моего давнего интервью тренеру высшей категории жодинцу Сергею Николаевичу Сербину, воспитавшему в том числе бронзового призера мира по самбо Александра Петуха, за добрые советы по поиску этого подарка детям). Надеемся, что станут чемпионами. Хотя, наверное, это не так уж и важно. Важно, чтобы были здоровыми, умели строить отношения с окружающим миром и добиваться цели, какой бы высокой она ни была.

Будьте счастливы, наши друзья, Лера и Вика! Пусть будут счастливы ваши дети! И пусть все их мечты сбываются!

 

И все получится!

Помнится, меня очень впечатлили воспоминания Героя Беларуси, лауреата Государственной премии Республики Беларусь, заслуженного работника промышленности Республики Беларусь, кавалера орденов Отечества III степени, “Знак Почета”, “Дружбы народов”, награжденного двумя медалями, доктора технических наук,  автора и соавтора целого ряда научных работ, авторских свидетельств и патентов, почти полвека проработавшего на БЕЛАЗе и возглавлявшего это известное предприятия с 1992 по 2007 год, Павла Лукьяновича Мариева.

Биография Павла Лукьяновича — это история его поколения, целая эпоха в жизни большой страны, эпоха значимых событий, важности принимаемых решений и ответственности за происходящее.

В далекие пятидесятые после окончания Ярославского автомеханического техникума Павел Мариев, выросший в многодетной крестьянской семье, по  распределению приехал на Уральский автомобильный завод. Туда, в город Миасс Челябинской области, из Москвы вместе с опытными кадрами был эвакуирован в сорок первом знаменитый ЗИС. Многие специалисты так и не вернулись в Москву, остались работать на УралАЗе, а значит, молодым производственникам,  было чему у них поучиться.

В конструкторском бюро, куда Павел Мариев был определен техником-конструктором и где занимался разработкой технологического инструмента, было двадцать два  человека. Из них двое мужчин: начальник бюро Николай Федорович Мальцев (о нем Павел Лукьянович и сегодня говорит с большим уважением как о хорошем специалисте и грамотном руководителе) и он, Павел.  Милые женщины почтенного возраста нередко просили своего молодого коллегу сходить за них в цех, чтобы контролировать внедрение разработок конструкторского бюро в производство. И Павел ходил, потому что уже в те юные годы был очень ответственным человеком. А еще потому, что ему  это было интересно.

На УралАЗе  Павел Мариев  проработал почти два года. Затем была  служба в Вооруженных силах на Дальнем Востоке.

А в 1959-м  жизненная дорога привела его в Беларусь, и трудовая биография Павла Лукьяновича продолжилась, на БЕЛАЗе, куда он поступил техником-технологом в механический цех.

К выпуску первого МАЗ-525, сборка которых была передана на БЕЛАЗ с Минского автомобильного завода, как отмечал позже сам Павел Лукьянович, он не успел. Зато успел сделать гораздо большее: принять участие в рождении уникальных машин — карьерной техники “БЕЛАЗ”.  В апреле 1960 года в Жодино высадился “интеллектуальный десант” — группа конструкторов Минского автозавода во главе с Заля Львовичем Сироткиным, прибывших работать на БЕЛАЗ. В первом квартале 1961 года ими была уже разработана техническая документация белазовского первенца — карьерного самосвала БЕЛАЗ-540. Несмотря на сжатые сроки разработки этого самосвала, в его конструкцию было заложено значительное число прогрессивных технических решений. Впервые в практике отечественного автомобилестроения на самосвале была применена одноместная кабина, установленная рядом с двигателем. Также впервые были разработаны и применены вальная трехступенчатая гидромеханическая коробка передач, пневмогидравлическая подвеска, объединенная система гидравлического привода рулевого управления и цилиндров опрокидывающего механизма, двухконтурный пневматический привод колесных тормозов.

Но для воплощения нового самосвала в металле требовалась серьезная технологическая подготовка производства. Выполнение этой задачи, как и организация выпуска всех последующих белазовских разработок, легла на плечи технологической службы предприятия, которая, преодолевая все трудности нового и неизведанного, с задачей справилась. Первый самосвал с маркой “БЕЛАЗ” вышел из заводских ворот 14 сентября 1961 года. И ликующие участники митинга тогда, наверное, до конца не осознавали важность происходящего и масштабы сделанного.

Это было первое поколение тружеников БЕЛАЗа, к которому Павел Лукьянович причисляет и себя. И  с благодарностью о нем говорит, поскольку оно, это поколение, заложило основы завода…

Время первых — это риск, это ответственность, без которых невозможны шаги вперед. Техник-технолог, инженер-технолог, начальник техбюро, заместитель главного технолога, заместитель главного инженера, главный инженер, директор предприятия, генеральный директор — такими стали ступеньки карьерного роста Павла Лукьяновича на БЕЛАЗе. Вместе с заводом он переживал и трудные для предприятия времена, и его победы.

Так уж сложилось, что судьба БЕЛАЗа решалась не единожды. В начале 70-х годов, вспоминает Павел Лукьянович,  шли жесткие споры, где развивать завод большегрузных самосвалов. Госплан, а он тогда был законодателем производственно-экономической моды, настаивал на сооружении завода на Урале, поближе к добыче полезных ископаемых. Как будто логично… Но в дело вмешался тогдашний глава правительства Алексей Николаевич Косыгин. Он побывал на БЕЛАЗе, провел заседание союзного министерства, выслушал все точки зрения… Особенно убедительным для Косыгина показалось мнение главного конструктора  завода Зали Львовича Сироткина: все можно вывезти отсюда, но как быть с накопленным здесь интеллектом? Его вывезти практически невозможно… Подводя итоги обсуждения, Косыгин сослался на мнение крупнейшего специалиста и заявил: интеллект действительно не вывезешь, а потому будем развивать производство здесь, в Жодино…

На следующую пятилетку был намечен ввод в действие 40 тысяч квадратных метров производственных площадей блока цехов №2, где планировалось первоочередное развитие производства самосвалов и автопоездов грузоподъемностью 75,  120 и 180 тонн. Для организации производства самосвалов особо большой грузоподъемности требовалось высокопроизводительное оборудование, закупать которое было решено на конкурсной основе, в том числе и за рубежом. Для оперативного решения вопросов, связанных с приобретением импортного оборудования ответственным был назначен заместитель главного технолога Павел Лукьянович Мариев: на этот период его освободили от выполнения основных обязанностей.

К тому времени в личном активе Павла Лукьяновича Мариева уже был диплом Белорусского политехнического института, который он окончил без отрыва от производства, но главное, были мысли о том, как обеспечить  максимально высокую точность изготовления деталей машин, которым предстоит работать в чрезвычайно сложных условиях эксплуатации, и был коллектив, с которым эту задачу реально было решать.

В 70-е годы на предприятии велся поиск новых организационных и технологических подходов в создании будущего производства многономенклатурного ряда карьерных самосвалов. Традиционные технологии и оборудование не отвечали требованиям производства по точности и не подходили по габаритам обрабатываемых деталей. А технологическая подготовка постановки на производство новых изделий требовала не менее 5 лет по времени и огромных материальных затрат.

Хорошо понимая это, Павел Лукьянович Мариев предложил и настоял на использовании гибких технологий на основе быстро переналаживаемых станков с программным управлением.

В дальнейшем и до сих пор это направление стало основой развития технологической базы предприятия.

Поиски перспективных технологий для обеспечения выпуска карьерной техники мирового уровня привели Павла Лукьяновича Мариева  в …Японию, где вместе с другими специалистами он оценивал преимущества уникальных по тем временам станков с числовым программным управлением.  Комплекс закупленного в 1978 году в Японии оборудования стал основой механообрабатывающего производства при изготовлении самосвалов особо большой грузоподъемности, обеспечил быструю подготовку производства новых изделий  и наращивание объемов производства.

Завод рос и развивался, росла и грузоподъемность выпускаемых им машин, которые стали занимать доминирующее положение в технологическом транспорте карьеров при добыче полезных ископаемых открытым способом на просторах СНГ. И не только. Завод прочно вошел в элиту ведущих компаний мира по выпуску карьерных самосвалов и стал крупнейшей среди них.

Однако большим испытанием для завода стал кризис 90-х. Развал Советского Союза, а вместе с ним и разрыв устоявшихся экономических связей, свертывание инвестиционных программ на крупнейших горнорудных предприятиях бывшего Союза, и, как следствие — снижение спроса на белорусские самосвалы, рост цен на электроэнергию, топливо и комплектующие, постоянные изменение в законодательстве серьезно осложнили жизнедеятельность БЕЛАЗа.  В начале 90-х, когда Павел Лукьянович Мариев стал директором предприятия, останавливались сотни малых и средних предприятий, на грани выживания находились даже гиганты.

Павел Лукьянович очень не любит это слово — выживать. Выживать — это удел слабых, а вот умение достойно жить и видеть перспективы даже в самой сложной ситуации, считает он — удел сильных.

Не стало Госплана, и ставка была сделана на прямые добрые партнерские отношения с крупнейшими горнодобывающими предприятиями теперь уже ближнего зарубежья и, конечно же, на коллектив предприятия.

За остановкой падения производства последовал и его рост, сначала медленный, но неуклонный, увеличение поставок выпускаемой БЕЛАЗом техники за пределы СНГ . Однако вскоре стало ясно, что постоянное возрастание доли экспорта производимых машин в страны дальнего зарубежья настоятельно требовало обеспечения продукции мирового  уровня, максимальной гибкости и оперативности при создании новых машин. В то же время поддерживать качество и технический уровень белазовской техники становилось все сложнее: сказывалась изношенность оборудования, которая к середине 90-х годов достигла критической отметки — 83%.

И Павел Лукьянович Мариев стал  первым руководителем в нашей стране, который рискнул и сумел претворить в жизнь крупнейший инвестиционный проект, несмотря на устрашающую по темпам инфляцию. Несомненно, модернизация потребовала от коллектива предприятия строжайшей самодисциплины и творческой инициативы, мобилизации интеллекта  всего инженерно-технического и производственного персонала завода. Здесь учились по-новому жить и работать. В годы, когда все просили денег, на заводе были разработаны – без привлечения сторонних организаций –  проект реконструкции с оценкой инвестиций в 277 миллионов долларов США и бизнес-план. Ставка была на собственные средства предприятия и кредиты западных банков. Проект был осуществлен в 1997 – 2001 годах. Четкая финансовая политика, слаженная работа всех подразделений предприятия позволили в эти годы успешно завершить реконструкцию производственно-технологической базы и конструкторско -исследовательской базы с испытательным комплексом и полигоном, развить товаро-проводящую сеть. Успешная реализация проекта позволила в кратчайшие сроки освоить выпуск самосвалов нового поколения грузоподъемностью 55, 130, 220, 240 и 320 тонн и поднять на новый, высокий уровень экспортный потенциал предприятия в целом.

Президент Республики  Беларусь Александр Григорьевич Лукашенко побывал на БЕЛАЗе впервые в год своего избрания на высокий пост. Увидел завод неприглядным, каким он стал за время после распада Советского Союза. А во второй раз Президент приехал на предприятие спустя шесть лет, когда реконструкция была уже завершена. Завод преобразился, стал на рельсы стабильности и развития.

Во все концы бывшего Союза уходила разработанная с учетом пожеланий потребителей и выпущенная на новом прогрессивном оборудовании карьерная техника “БЕЛАЗ”, подтверждая свою высокую конкурентоспособность и получая заслуженную благодарность горняков и награды Международных выставок. А свою самую весомую награду — звезду Героя Беларуси — Павел Лукьянович Мариев получал из рук президента Республики Беларусь Александра Григорьевича Лукашенко.

Много лет спустя я отважилась спросить у Павла Лукьяновича, как он решился на такой смелый шаг: во времена, когда экономика страны разваливалась, взять огромный кредит за рубежом и приступить на БЕЛАЗе к реконструкции действующего производства. И услышала не “высокие” слова, а очень человечное и понятное:

— Вот открою утром окно кабинета, а там восемь тысяч людей идет на завод. И ты в ответе за их судьбу, за то, получат ли они завтра зарплату или нет.

В этом людском потоке к заводской проходной тогда шли и мы с мужем: в наших трудовых книжках после окончания вузов и поныне запись только об одном месте работы — БЕЛАЗ. В то время двое наших, теперь уже взрослых сыновей, ходили в детский сад, и от того, будет ли работать завод и сможет ли он сохранить трудовой коллектив, зависело и будущее нашей семьи.

Тогда, в конце девяностых — начале двухтысячных, успешно преодолев кризис благодаря реализации крупнейшего инвестиционного проекта, БЕЛАЗ сумел не просто выжить, но и уверенно войти в рынок: значительно вырос удельный вес продукции предприятия в общемировом производстве карьерных самосвалов. Теперь он составлял более трети мирового рынка.

БЕЛАЗ сегодня —  это гордость Беларуси и ее визитная карточка.

Размышляя о судьбе Героя Беларуси Павла Лукьяновича Мариева, сыгравшего свою, особую и очень значимую роль в “биографии”  прославленного белорусского автогиганта, невольно думаю о том, что, наверное, каждому человеку дается в этой жизни шанс сделать что-то очень важное, редко — два или несколько, и только от нас зависит, сможем ли мы воспользоваться этими “подарками судьбы”. Ведь в далекие пятидесятые годы, работая на Уральском автозаводе, молодой конструктор Павел Мариев мог и не откликаться так охотно на постоянные просьбы пожилых коллег сходить за них в цех. Но он шел, и сумел досконально изучить производство, что стало хорошей стартовой площадкой для него уже позже, на БЕЛАЗе.

Мог генеральный директор БЕЛАЗа Павел Лукьянович Мариев, на плечах которого лежала ответственность за многотысячный трудовой коллектив, в трудные девяностые  поддаться “упадническим” настроениям и сказать: ну вот, все развалилось? Точно — не мог… Мог подумать о перспективах спокойной жизни — в свои 59 лет — на заслуженном отдыхе?  Наверное, имел на это право. Но он явил собой пример того, как нужно грамотно руководить и не бояться ответственности: он сложил воедино свои силы, многолетний опыт руководителя, личный авторитет и известность белорусского автогиганта, интеллект трех поколений белазовцев, воплотившийся в уникальных машинах, творческую инициативу и добросовестность восьми тысяч ИТР, рабочих и служащих — тех, кто сохранил  верность заводу и в то тяжелое время, и — получилось…